Режис де Са МОРЕЙРА. Книжник
[отрывок]
Далеко-далеко, за тридевять земель от ваших краев, лежит страна, в той стране есть город, а в городе множество книжных лавок. В одной из них ее хозяин, Книжник, услыхал бренчанье над входной дверью – пу-ду-пу-ду-пу-ду – и открыл глаза.
Он кое-как прибрался на своем столе и принялся ждать.
Стол Книжника скрывался за двумя углом составленными стеллажами. Посетители книжной лавки, полагал он, желают первым делом видеть книги.
А вовсе не книгопродавца.
Книжник любил представлять себе, как посетитель попадает прямо в книжный океан, вернее в книжное море, и странствует по нему в одиночку, без посторонних глаз.
Ему хотелось, чтобы книги существовали сами по себе, без него.
А он, Книжник, сам по себе пусть бы и вовсе не существовал.
Пожалуй, Книжник был немного мрачноват, но он к себе приноровился.
Легко ли сохранять бодрость духа, когда вокруг столько книг, столько разных историй, мыслей, жизней. В минуты уныния ему случалось позавидовать торговцам автомобилями.
Но не всерьез.
На самом деле он завидовал даже не авторам книг, которые читал, а их героям.
Книга же, где герой торговал бы автомобилями, ему что-то не попадалась.
Чтоб торговал действительно, а не загнал бы там разок по случаю.
А уж Бог знает, сколько книг он прочитал.
Впрочем, Бог знал, что книг, где герои держали бы книжные лавки, он тоже прочел не так много.
Ну, это дело мне и без того знакомо, подумал Книжник про себя, чтоб прекратить пререкания с Богом.
Он прислушался и по скрипу шагов понял: «Мужчина».
Шаги приблизились.
Решительные и уверенные – видно, человек здесь не впервые. Он знал, куда идти – направлялся прямиком к закутку хозяина. Книжника невольно потянуло нырнуть под стол.
Но он сделал усилие и отважно остался сидеть в кресле.
Мужчина подошел. Он принес назад книгу о дельфинах, которая ему не понравилась.
Так прямо и сказал:
– Мне эта книга о дельфинах не понравилась. – Он носил элегантный костюм. – Просто дрянь!
Книжник посмотрел ему в глаза.
Красивые глаза.
– Простите, – осекся посетитель. – Я не так сказал. Мне не понравились дельфины, а не книга. Терпеть их не могу. А кое-кто… уж так их расхваливал…
Взгляд посетителя затерялся в афишах, висевших над столом у Книжника.
– Одна довольно молодая женщина… ну, моих лет… Вот так… Всего хорошего, месье.
– Хотите получить обратно деньги? Или зачесть их вам вперед?
– Нет-нет, спасибо за любезность. Книга ни при чем, покупку я не отменяю. Если подумать, книгу о дельфинах лучше и написать-то трудно. Да, превосходная, наверно, книга. Просто я не хочу держать ее у себя… чтоб не попалась на глаза… кое-кому…
Взгляд снова устремился вдаль.
Но посетитель встрепенулся и сказал:
– Ну, до свидания, всего хорошего.
– Всего хорошего, – ответил Книжник.
Он подождал, когда раздастся пу-ду-пу-ду-пу-ду над дверью лавки, и задумался.
Но ни одной женщины, влюбленной в дельфинов, что-то не припоминалось.
Он напряженно думал. Вообще, он знал довольно много женщин.
В свое время друзья – тогда они у него еще были – называли его лавку «ловушкой для женщин».
Хотя и сами, и хозяин Книжник, и женщины не очень понимали почему.
Сплошные книги, сплошные полки, ни красных бархатных портьер, ни шампанского, ни подносов с печеньем.
Только книги.
Где, спрашивается, тут ловушка? <…>
***
Хоть у Книжника не было больше друзей, зато было пять братьев и пять сестер.
И они никогда не судачили о нем за его спиной.
А он был всем им братом.
Братья и сестры были раскиданы по всему миру, жили каждый сам по себе за тридевять земель от города, где Книжник держал свою лавку, и время от времени получали странички, вырванные из книг.
Без комментариев.
Для каждого брата и каждой сестры странички всегда были разные, и каждый брат или сестра по-разному с ними поступали.
Но все читали.
Читали все.
И Книжник знал, что все прочтут.
Поэтому когда, прочтя какую-нибудь страничку, он думал о ком-нибудь из братьев и сестер и хотел повидать их, то вырывал ее из книги и посылал им.
Без комментариев.
А книгу относил в ту комнату без стеллажей, куда вела винтовая лестница.
Когда у братьев и сестер пошли дети, Книжник стал выдирать странички и для них, для всех своих племянниц и племянников.
Так что на данный момент в верхней комнате скопилась гора самых разных испорченных книжек.
Книжник часто думал, что вот он умрет, а братья и сестры со всеми своими детьми соберутся в какой-нибудь точке земного шара, помянут его с печалью и весельем, а потом соберут все свои странички, и получится Книга Книжника.
Приятная мысль.
Откуда Книжник знал, что умрет раньше всех?
Знал, и все.
Даром, что ли, он прочел целую книжную лавку книг! Знал.
И удивлялся иногда, что до сих пор не умер.
Книжник прошелся по книжным аллеям своей книжной лавки.
Взял с полки книгу наугад.
Открыл на первой странице, стал читать, улыбнулся.
Перевернул страницу, прислонился, читая дальше, к стеллажу. Скользя спиною, опустился и уселся на пол. Улыбка стала шире.
Не то чтоб эта книга была смешной – ничуть! – так действовали на Книжника все книги, потому-то он и завел свою книжную лавку.
Как только Книжник открывал книгу, он чувствовал себя счастливым.
Или, по меньшей мере, ему было хорошо.
Он радовался как ребенок.
Питал такую слабость.
Ему казалось, что кто-то думает, заботится о нем.
Словом, читая книгу, Книжник чувствовал себя любимым.